Начало игры

Ночи в августе теплые, сотканные из темно-синего бархата. Даже вечные ледяные дожди на время отступают от стен Черного города. В стрельчатые своды окон робко пробивался медовый лунный свет. Он проливался через распахнутые хрустальные окна, серебристыми ручейками, растекаясь по маленькой комнатке. Свежий ночной ветерок играл в сиреневых шифоновых занавесках. Какие-то ночные цветы наполняли воздух густым, пряным ароматом, и этот монотонный шум, в котором было не разобрать отдельных звуков, и этот запах, проникающий повсюду. Мерный стук больших настенных часов измерял ночь. Мягкое подрагивание и свечение магических кристаллов, развешенных на стенах точно алмазы в ожерелье, наполняли комнатку приглушенным светом.
В большом глубоком кресле, с причудливо изогнутыми серебряными ножками, расположилась хрупкая фигурка в длинном, напоминающем крылья бабочки, прозрачном сиреневом платье. Тонкие запястья девушки сковывали красивые массивные серебряные браслеты. Локоть покоился на бархатистом подлокотнике кресла. Волосы цвета недоспелой малины крупными кольцами спадали на плечи и грудь девушки. Она уронила лоб в ладонь. Длинные ресницы слегка подрагивали. Наверное, ей снился яркий сон. Нежная линия чутких губ изогнулась в улыбке.
Неожиданно резкий порыв ветра ворвался в окно. Кристаллы на стенах вспыхнули ярким сиреневым огнем. Княгиня распахнула глаза, резко вскочив на ноги. В окна пролился алый свет. Девушка подбежала к окну: все три луны мерцали, разливаясь кровавыми пятнами, что просачивались через темное небо. Через минуту все приняло прежний вид. Но буквально через пятнадцать минут картина повторилась, а затем еще раз. Вдруг в оконную раму из кованого железа с оглушительным стуком врезался черный ворон, в клюве он держал задушенную белокурую крошку-фейри. Талита только и успела поморщиться и брезгливо скинуть трупы с подоконника, как в соседние два окна раздались такие же глухие шлепки. А на подоконниках покоились мертвые птицы и феечки. Большая старинная книга, обитая черной кожей с выбитыми на ней серебряными буквами и символами, взлетела со стола! Страницы ее начали сами переворачиваться и разлетаться в  разные стороны! Затем страницы собрались воедино, книга захлопнулась и с грохотом рухнула на стол. Лишь три пожелтевших от времени листа застыли в воздухе. На каждом из них сиреневым пламенем вспыхнуло одно только имя.
Талита застыла. Глаза ее налились черным и остекленели: «Трижды три луны разольются алым! Трижды вороны принесли кровавые жертвы! Трижды Великие Пророчества указали имя! Скоро он будет здесь!»
- Неужели… - Талита встряхнула головой, розовые кудри разметались в стороны. Радость от увиденного была нагло прервана стуком в дверь. «Кого это принесло?»
- Войдите.
Талита выпрямила спину, горделиво задрав подбородок. Княгиня легким движением небрежно откинула пряди назад и бросила гневный взгляд на дверь. В проеме показалась мерзкая лысая башка, а вслед за ней – отвратительный зоб, волочащийся по полу. «Коловертыш? Откуда?»
- Я от Могрима, Великая, - коловертыш как-то нелепо потерся пузом , изображая поклон.
- И ? – Талита притопнула от нетерпения, не скрывая во взгляде брезгливости.
- Сейчас-сейчас, Княгиня, он передал записку, - и толстопузое создание рухнуло на зад, раскрывая «сумку» на животе и принявшись рыться внутри, - сейчас, где же оно… - коловертыш принялся выкидывать  на пол побрякушки, ложки, тарелки, заколки, кубки и прочую утварь, которую успел натырить за день у разеватых торгашей и хозяюшек, - потерял что ли…
Талита только хотела открыть рот, чтобы отчитать недоумка, как он завопил:
- Вот оно! Вот оно! – коловертыш вытащил из глубины пуза липкий свиток и с почтением протянул княжне.
- Мерзость какая! – Талита сделала шаг назад, отстраняясь, - сам читай.
- Я извиняюсь, не обучены мы, - коловертыш как-то плаксиво подхрюкнул и вновь потряс свитком, причем вторая рука собирала барахло обратно в пузо, прихватив при этом изящное зеркальце в серебряной рамке со стола.
- Убью, - коротко и четко бросила Талита, читая записку Могрима, в которой сообщалось, что он сможет устроить ей встречу с отцом и придет за Талитой сегодня в полночь.
Коловертыш снова хрюкнул, на этот раз от испуга, и положил зеркальце на место. Талита взглянула на часы – без четверти одиннадцать. Надо торопиться. "Где же Могрим?" Княгиня махнула рукой в сторону коловертыша, как бы говоря «спасибо, убирайся». Уродец коротко кивнул, что-то пробормотав о почтении, и исчез.

Солнце наполняет день чудесами — луна рождает изменчивые призраки. Полная луна утешает всех, кто болен, — и людей, и диких животных. В сиянии полной луны есть безмятежность, в прикосновении ее лучей — спокойствие, умиротворяющее воздействие на ум и тело. Солнце зажгло в душе смертных желание радостей и, наконец, подавило их проклятьем — создавать, в поте лица, преходящие вещи и снова разрушать их, а луна — тайный источник всех земных форм — затемнила их взор обманчивым блеском, так что они стали гонятся за фантомами и перенесли во вне — в ощутимое — то, что должны были созерцать духовно. Но духовность эта, словно бы смылась вечными ледяными дождями, льющими из черных громад облаков, выжжена молниями, раздавлена горами. Народ погряз в страстях и грязных помыслах. Не отставали от народа и правители. Все при дворе Триады имеют гордость, и все — фигуры в игре. Во многих играх сразу — одни игры связаны с убийством, другие — со страстью, третьи – с властью. Власть, которую имела Талита, можно было бы назвать безграничной, ибо не было во всем Шилха такого человека, у которого поднялась бы рука изничтожить Оракула, рождение которого ждали тысячелетиями.  Посадить в клетку, бросить в темницу, заковать в цепи – за те пару недель, что Талита встречает в новом воплощении (темной Княгиней), она успела порядком надоесть кое-кому из знати, нажить врагов, а потому и желающих  сотворить это с девчонкой желающих хватало. Самой же Талите больше всего на свете хотелось повидать отца. Прекрасно понимая, что ходу назад ей не будет, в глубине души девчонка надеялась, что Шарар что-то придумает, что заберет ее домой, и весь этот кошмар закончится.
Но вот неясный свет трех лун, проливающийся в комнату из окон, вдруг дрогнул и скрылся. Талита поднялась с кресла и отошла подальше от окна, уже догадываясь, что стало причиной такого «затмения». И словно бы в подтверждение мыслей Талиты, беззвучно в окно впрыгнул крупный волк. Тряся шерстью во все стороны, волк превратился в человека. Талита вскинула брови, глядя на то, как человек выпрямился, поклонился и бросил насмешливую фразу – все в духе фарса.
Губы Княгини дрогнули и расцвели в легкой улыбке:
- Если позабудешь прикрыть ставни, люди не позабудут влезть к тебе в окно, - девушка хмыкнула, цепким взглядом, окинув разбойника. - Сомневаешься в своей богине? Конечно,  готова. Ты как – со мной за ручку и по небу или по земле на четырех лапах? – усмешка плескалась в сиреневых глазах девчонки.
Не дожидаясь ответа, Талита ловко подхватила подол платья, взлетев на окно и, облокотившись спиной на свод окна, взглянула на Могрима:
- Подай плащ, он на кресле, - Талита вытянула руку, указывая на легкий прозрачный пепельно-серебристый плащ с большим капюшоном, напоминающий больше вуаль.

Сделка с разбойником не была великой радостью для Талиты, она бы вполне могла справиться и без него. Но ей просто необходима была хоть какая-то компания, чтобы мысли не изъедали. Без тени улыбки Талита выслушала Могрима. Странное желание разбойника в свое время могло бы быть на руку и богине. Княгиня, конечно, понимала, что захоти она – и этот ничтожный чори уже корчился бы у ее ног, хрипя и захлебываясь собственной кровью, согласный делать то, что ему прикажут. Но к чему ей это? Слишком уж интересно было посмотреть, чем все это кончится.
Талита приняла плащ, пропуская тончайшую полупрозрачную ткань в кольцо пряжки на поясе платья, пока Могрим показывал ей, какой он независимый и бесстрашный.
- Да-да-да, я поняла тебя, разбойник, - девчонка не смогла сдержать улыбки, когда довольно внушительное тело собеседника оказалось совсем близко, нависая над ней в оконном проеме, - Но ни одна найгиня никогда не ослушается меня, если я прикажу...и пока ты будешь отдыхать от бурной ночи… - Талита провела пальчиком по шее, тонко намекая, что может произойти.
Однако, убивать или калечить Могрима девчонке не хотелось. Он был ей симпатичен, в каком-то смысле. Он был… живым в отличии от тех, кто окружал ее эти недели. Разбойник спрыгнул с окна и приземлился точно на четвереньки. «Как глупый кот», - подумала Талита и ступила из окна. Демонстративно медленно, перебирая ножками по воздуху, девчонка спускалась вниз, словно по невидимой воздушной лесенке. Когда подол ее платья оказался на высоте носа Могрима, она остановилась, уперев в бока кулачки и смешливо разглядывая мужчину. На языке так и вертелись колкости, но новоявленная Княгиня держалась изо всех сил.
- Странно видеть тебя живьем, я полагала застать на этом месте лепешку, в которую ты расшибся, откровенно говоря, - со смехом в глазах заявила девчонка с высоты своего невидимого пьедестала, точно спрыгивая вниз и приземляясь рядом с разбойником. Девушка поправила платье на бедрах и отправилась уже знакомой тропой прочь от дворца…

----> Городской сад